Черчилль во время Ялтинской конференции был очень сильно раздражен тем, что все предложения Сталина проходили без заминки, а они вместе с Рузвельтом ничего не могут ему противопоставить. И вот Черчилль подговорил Рузвельта разыграть Сталина и поставить его в неловкое положение. На следующее утро Черчилль, поздоровавшись со Сталиным, вдруг сказал ему:
- Мне, мистер Сталин, сегодня приснился удивительный сон, будто я – властитель всего земного шара…
Рузвельт, подученный с вечера, подхватил игру Черчилля:
- Да, да, мистер Сталин, и мне приснился сон, будто я – властитель всей вселенной.
- А что приснилось сегодня вам, мистер Сталин? – с подначкой спросил Черчилль, намекая на то, что все мыслимые властные посты уже заняты им и Рузвельтом.
- А мне приснилось, господин Черчилль, — ответил Сталин, — что на этих постах я не утвердил ни вас, ни господина Рузвельта…
* * *
Каганович представил Сталину проект реконструкции Красной площади. На макете с передвижными конструкциями можно было рассмотреть все до мельчайших подробностей.
Сталин с интересом разглядывал макет, а Каганович рассказывал о планах реконструкции, передвигая макеты старых зданий и новых построек. Сталин молча слушал. Каганович по-своему истолковал молчание и, войдя в раж, перешел к главному — к переносу здания Храма Василия Блаженного. Он потянулся к миниатюрному макету здания и тут же услышал:
- Поставь Храм на место.
На этом обсуждение было закончено.
* * *
Перед открытием московского метрополитена в 1935 году главный редактор «Вечерней Москвы» объявил сотрудникам, что следующий номер будет посвящен откликам трудящихся на это знаменательное событие, и поручил подготовить соответствующий материал. Журналисты отправились выполнять задание. Только репортер Трофим Юдин никуда не спешил, ему в голову пришла дерзкая мысль: взять интервью у самого Сталина. Все знали о том, что Сталин буквально накануне совершил пробную поездку в новеньком метро, и кто, как не он, мог дать соответствующий отклик!
Юдин позвонил в Кремль, представился, объяснил цель своего звонка. Его попросили немного подождать… Когда в трубке раздался голос Сталина, Юдин неожиданно охрип и еле проговорил заготовленную фразу.
- Здравствуйте, товарищ Сталин, это говорит корреспондент «Вечерней Москвы» Трофим Юдин.
- Кто-кто?
- Трофим Юдин, товарищ Сталин, из газеты «Вечерняя Москва». Мы готовим репортаж с откликами граждан о нашем метро. Я хотел спросить, товарищ Сталин, а вам метро понравилось?
- Записывайте: метро понравилось. Московское метро – лучшее в мире. Сталин.
- Спасибо, товарищ Сталин.
Счастливый и гордый, Юдин рассказал об интервью главному редактору, у которого началась истерика. Что делать? Печатать? А вдруг Юдин врет! Не печатать? А если не врет?
- Мне нужно подтверждение, не будет – уволю.
Юдин опять звонит Сталину.
- Товарищ Сталин, меня увольняют – не верят, что я с вами разговаривал.
- Скажите, что я не велел вас увольнять.
Юдина не уволили. Более того, он «пересидел» в газете шестерых (!) главных редакторов, которые относились к нему с опаской, не зная, чего от него можно ожидать.
* * *
Бывший секретарь Боржомского райкома партии Д. Н. Ломошвили рассказал такую историю… В 30-х годах Сталин вместе с членами Политбюро приехал в Тбилиси и, как всегда, остановился в доме своей матери Екатерины Георгиевны.
С чего именно начался у Сталина разговор с матерью, уже не вспомнить, но закончился он примерно так…
- Сынок, скажи мне, ты убил царя?
- Нет, мама, не я. Я в то время на фронте был, воевал.
- Поклянись! Поклянись, что не ты и перекрестись.
Сталин перекрестился.
- Ну, слава богу, что так…я тебе верю, сынок.
Все кто присутствовал при этом разговоре, были сильно поражены тем, что революционер и коммунист Сталин перекрестился и сделал это искренне, по всем правилам.
Сталин взял мать за руку, поцеловал ее и, успокаивая, что-то тихо сказал ей по-грузински. Потом повернулся к своим гостям и произнес: «Вот чистая вера! Такого человека ни обмануть, ни сбить с толку невозможно. Вот вы бы так верили в социализм»…
Они знали Сталина
Бывший комендант Большого театра А. Рыбин рассказывал, как он ездил со Сталиным на озеро Рица. Приехали, — а дача не готова к приёму людей, даже спать негде. Легли прямо на берегу в спальных мешках. «Уж он и прост был, Сталин», — заметил Рыбин
* * *
Командующий авиацией дальнего действия Е.А. Голованов вспоминал, что во время разговора о применении в АДД нового бомбардировщика Туполева, он спросил Сталина: «Товарищ Сталин, за что сидит Туполев? – Говорят, он шпион.- А Вы в это верите, товарищ Сталин? – А ты веришь? – Я нет». На следующий день Туполев был освобождён.
Заметим, что в современной литературе о Сталине упоминается и другой разговор такого рода. Сталин позвонил Борису Пастернаку: «Борис Леонидович, что Вы думаете о Мандельштаме? – Пастернак знал, что Мандельштам арестован и ответил: — Иосиф Виссарионович, давайте поговорим о чём-нибудь другом.- Товарищ Пастернак, в своё время мы лучше защищали своих друзей».
* * *
Приёмный сын Сталина Артём Сергеев рассказывал, что, несмотря на колоссальную загруженность, Иосиф Виссарионович находил время и для чтения художественной литературы. Он высоко ценил Булгакова, говорил: «Этот писатель смело показал, что герои были не только на стороне Красной Армии. Герои – это те, кто любят свою Родину больше жизни».
* * *
Лорд Бивербрук, английский газетный магнат, выступая в 1942 году в Нью-Йорке, сказал: «Коммунизм при Сталине завоевал аплодисменты и восхищение всех западных наций. Коммунизм при Сталине дал нам примеры патриотизма, которым трудно найти аналоги в истории. Коммунизм при Сталине дал лучших генералов. Политические репрессии? Да, конечно. Но теперь уже ясно, что те, кого расстреляли, предали бы Россию немцам».
В дни Тегеранской конференции на банкете для узкого круга Черчилль сказал: «Я встаю утром и молюсь, чтобы Сталин был жив, здоров. Только Сталин может спасти мир.
* * *
Когда генерал Де Голль – уже в разгар «борьбы с культом личности» – приехал с официальным визитом в Москву, он возложил венок на могилу Сталина у Кремлёвской стены.
Военный хирург после Первой мировой сделался священником. Во время оккупации вернулся к свой прежней профессии, стал врачом в партизанском отряде. Его представили к награде. Награду вручали в Кремле. На приёме в честь награждённых Сталин поинтересовался, что тот намерен делать после войны. Узнав, что вернуться в приход, заметил: «Какого хирурга мы потеряли в Вашем лице». «А какого пастыря потеряла в Вашем лице Церковь», — ответил священник-хирург.
* * *
Митрополит Петербургский и Ладожский Иоанн в 90-е годы писал об отношении Сталина к Православной Церкви в послевоенные годы: «В несколько лет на территории СССР… были открыты тысячи храмов, а количество православных общин доведено, по некоторым сведениям, до 22 тысяч!».
* * *
Православный писатель(с лагерным «стажем») Михаил Антонов, оценивая из 90-х годов сталинский послевоенный период, утверждает, что это был лучший период для Православной Церкви. С одной стороны, она сделала большой шаг вперёд по сравнению с Церковью романовской России, став народной Церковью. С другой стороны, в существующих условиях она в значительной мере очистилась от прихожан-фарисеев, поскольку покровительство Церкви в мирских делах помочь не могло. К Церкви обращались только искренне верующие люди.
* * *
Патриарх Алексий Первый в 1947 году заявил, что руководство страны ведёт нашу Родину «по издревле священному пути». В 53-м, узнав о болезни Сталина, он послал в епархии телеграмму, в которой благословил «во всех храмах совершать молебствования о здравии Иосифа Виссарионовича». А после смерти вождя выразил «глубокое и искреннее соболезнование по случаю кончины незабвенного Иосифа Виссарионовича, великого строителя народного счастья». «Кончина его, — писал патриарх, — является тяжким горем для нашего Отечества, для всех народов, населяющих его. Его кончину с глубокой скорбью переживает вся Русская Православная Церковь, которая никогда не забудет его благожелательного отношения к нуждам церкви. Светлая память о нём будет неизгладимо жить в сердцах наших. С особым чувством непрестающей любви Церковь наша возглашает ему вечную память».
* * *
5 марта 1953 года помню и сегодня. Я живу в городе Алексеевка, мне 75 лет. Раньше жила в Ленинграде. Отец мой, Василий Максимович Харламов, был морским лётчиком, Героем Советского Союза. В партию вступил в 1938 году. Я в партии с 1964 года. Захотелось написать свои воспоминания о дне, который отчётливо помню до сих пор – дне смерти Иосифа Виссарионовича.
О смерти Сталина сообщили рано утром. Я разбудила папу. Мы были в ужасе. Папа, конечно, был спокойнее, а я плакала. Когда вышла на улицу, то показалось, что половина Ленинграда устремилась на вокзал – ехать в Москву на похороны. Ехали даже на крышах вагонов.
Я пошла в техникум. Там, в актовом зале, собрались все учащиеся. По приёмнику передавали о смерти вождя. Весь зал рыдал. Только две молодые учительницы о чём-то шушукались между собой, засмеялись. Студенты это увидели и потом объявили им бойкот, на их уроки ни один человек не ходил, и они были вынуждены уйти с работы.
И когда я сегодня слышу разговоры, будто народ был рад, что умер «тиран», я каждый раз вспоминаю случившееся с этими двумя учительницами.
И. ДИКАРЕВА
Жизнь при Сталине
Нынешние власти и её прихлебатели стараются залить имя И.В. Сталина грязью, чтобы, очернив его, опорочить в глазах людей всю жизнь при Советской власти. Молодёжь не знает той жизни по своему опыту, и у многих молодых людей под влиянием такой пропаганды создаётся грубо извращённое представление о советском прошлом. Но я родился и вырос при Сталине, и мои воспоминания о том времени разительно контрастируют с россказнями «демократов».
Родился я в Томаровском районе (тогда Курской области). До войны закончил три класса, так что войну(а мы жили на оккупированной территории) помню достаточно ясно. Во время войны я много раз видел на башнях наших танков слова «За Родину! За Сталина!». Бойцы, и первыми коммунисты, с этими словами поднимались в атаку под пули фашистов.
Кто не жил в те годы, тому трудно понять, как тяжело нам приходилось. Только-только закончилась страшная война, как в 1946 году на нас навалилась новая беда – засуха, голод, болезни. Но в это очень трудное время мы чувствовали на себе заботу Советской власти и видели в ней заботу Сталина о народе. В 1946-1947 годы я ходил в школу за пять километров. Нам в школе по распоряжению правительства(я и сейчас думаю, что это шло от Сталина) ежедневно давали по 600 граммов хлеба – и с родителей за это не брали ни копейки! Вы можете представить себе, чтобы Путин распорядился бесплатно кормить – даже не при засухе, а при «рекордном» урожае – всех школьников?
В 1947 году я поступил учиться в Белгородский железнодорожный медтехникум. На летних каникулах нам полагался бесплатный проезд в любое место Советского Союза и обратно. И в 1948 году я решил воспользоваться этим правом, чтобы съездить в Москву и увидеть Сталина!
Пробыл я в столице три дня. Ночевал на Курском вокзале, а днём «дежурил» в Александровском саду, надеясь увидеть в окнах правительственных зданий Кремля Сталина. Увы, никого в открытых окнах я не увидел. Но все мы видели дела Сталина: были отменены карточки, каждый год снижались цены на продукты и товары народного потребления. Кстати, в 1948 году в деповской столовой на улице Вокзальной хлеб был бесплатным.
В 1950 году после окончания техникума я получил направление на работу в Краснодарский край, на станцию Боготол. Здесь меня и застала весть о смерти И.В. Сталина. И сегодня отчётливо помню этот день. Я был на вызове к больному ребёнку в 40 километрах от Боготола. Пока готовился к осмотру ребёнка, в квартиру с плачем прибежала девочка из школы и сквозь слезы сказала: «Мама, умер Сталин». Услышав это, женщина потеряла сознание, и мне пришлось приводить её в чувство. Когда я вернулся в город, нашёл его в таком состоянии, что трудно описать словами: паровозы ревут, гудок депо ревёт, люди плачут. Такое ощущение, что жизнь остановилась и наступил конец света…
Мы в те годы жили по принципу «Один за всех, и все за одного». Мы жили не ради денег, а ради высоких целей. Потому наш народ и победил!!! И, несмотря на все трудности, мы были счастливы.
Только, боюсь, что те, кому мечта о куче долларов помутила разум, не в состоянии понять нашего счастья. И всё же, я надеюсь, что правда о том времени, которую «Слово коммуниста» стремится донести до людей в рубрике «Год Сталина», поможет хотя бы кому-то стряхнуть со своей души ту нечисть, которую нанесла на неё пропаганда нынешнего режима.
И. КУЧЕЕВ, Шебекино.
* * *
Свет личности Сталина был настоящим, такое нельзя организовать
Я лично с тов. Сталиным не встречалась, но мне хочется вспомнить эпизод из своей юности. Расскажу о первом послевоенном всесоюзном параде физкультурников, состоявшемся в августе 1947 года.
Страна только что пережила голодную зиму 1946/47 года, вызванную страшной засухой лета 1946 года. Треть территории лежала в развалинах войны, еще действовала карточная система, а правительство во главе с тов. Сталиным сочло возможным собрать тысячи физкультурников из всех республик Союза для проведения грандиозного мероприятия.
Я участвовала в составе колонны РСФСР. Месяц до парада мы жили и тренировались в Москве, в Филях, во Дворце культуры. Жили на казарменном положении, но в прекрасных условиях.
О самом параде наверняка существовует кинохроника (если только не уничтожили пленку). Проходил он в Москве, на стадионе «Динамо». Но я хочу рассказать только об одном моменте – о появлении перед началом парада в ложе стадиона тов. Сталина.
Стадион буквально взорвался овацией, ликованием. Громовое «ура!» Возгласы: «Товарищу Сталину слава!», «Да здравствует Сталин!» и т.п. Овацию не могли остановить до тех пор, пока Сталин не вышел из ложи. Постепенно люди угомонились, и начался с большим опозданием «Марш-парад». Такое организовать невозможно. Как не пожалеть бедных, закупленных, жалких «Наших»…
И вот теперь на фоне ванкуверского безобразия я хочу от всей души сказать, пусть это и звучит трафаретно: «Спасибо тов. Сталину за мою счастливую юность! За то, что чувство гордости за свою великую Родину Советский Союз я пронесла через всю жизнь».
Е.СЕРГЕЕВА